Расстройства аутистического спектра (РАС) — это обобщающий термин, который покрывает множество различных поведенческих и когнитивных отклонений, влияющих на все аспекты учебного процесса.

​

В основном, диагноз аутизма включает три характеристики:

📌 расстройства речи/коммуникации

📌 расстройства социальных навыков

📌 наличие повторяющихся действий

 

Но педагоги знают, что несмотря на это обобщающее объяснение, расстройство имеет множество различных вариаций и у разных людей проявляется по-разному. Некоторые дети с аутизмом не могут говорить, другие могут, но невнятно. Некоторым ученикам сложно научиться читать, а другие легко читают вслух, но не осознают текст, который читают. Некоторые дети с аутизмом исключительно хорошо считают, другим с трудом даются основы математики. Некоторые дети спокойны и склонны к аутостимуляции, другие агрессивны и гиперактивны.

Эта неоднородность означает, что каждый ребенок с диагнозом аутизма нуждается в уникальном обучении. Большинство таких детей нуждаются в частных уроках, но обычно их отправляют в специальные классы. Часто, из-за проблем с поведением и тенденции отвлекаться, дети с аутизмом нуждаются в специальной обстановке и дополнительных материалах, обычных лекций и стандартизированных тестов бывает недостаточно. Дополнительную сложность для педагогов составляет привычная дилемма в школах, где адаптация, разработанная для одного учащегося с аутизмом, радикально отличается от требований, предъявляемых к другому учащемуся с тем же диагнозом.

​

К счастью, новое исследование предоставляет альтернативное направление с более многообещающим результатом в обучении детей с РАС и уже начинает распутывать озадачивающее разнообразие различий в обучении и проблем с поведением у этих детей.

​

Исследователи на протяжении десятилетий размышляли о том, что расстройства аутистического спектра должны иметь какое-то отношение к различиям в обработке мозга. Но ранние технологии нейровизуализации не выявили таких различий. Это объясняется тем, что технологии конца 20-го века предоставляли лишь анатомические показания и грубые измерения электрической активности мозга (ЭЭГ) и дети с аутизмом демонстрировали вполне себе «нормальную» анатомию мозга и ЭЭГ, неотличимую от обычной. Работа Маргарет Бауман из Гарвардского университета (Margaret Bauman of Harvard University) показала некоторую микроскопическую изменчивость в моторных областях головного мозга, но ничто из этого не объясняет многочисленные трудности, с которыми эти дети сталкиваются в образовательном процессе и не дает никаких указаний для образовательной интервенции (Bauman & Kemper, 1994).

​

Но с приходом нового века пришли и новые технологии, которые значительно меняют эту картину. За последнее десятилетие, исследование неврологии сделало возможным измерение работы мозга — функциональную визуализацию головного мозга, а также изучение нейронных путей. Эта новая технология указывает на различия в развитии мозговых связей у людей с аутизмом. Джеффри С. Андерсон из Университета штата Юта (Jeffrey S. Anderson of the University of Utah) и его коллеги сообщили об исследованиях, которые поддерживают теорию кортикальной непроводимости аутизма (Anderson et al., 2001). Проще говоря, эта теория утверждает, что людям с аутизмом сложно проводить связь между изображением и звуком, звуком и смыслом, или одной мыслью и другой. Это связано с тем, что длинные волокна, которые обрабатывают и интегрируют сложную информацию на обширных территориях мозга, не развиваются обычным образом. Сэм Васс из колледжа Birkbeck в Лондоне (Sam Wass at Birkbeck College in London) недавно подвел итоги исследований, где говорилось о чрезмерной связи коротких волоконных трактов, из-за которой они перегружаются, что, возможно, объясняет, почему люди с аутизмом демонстрируют стереотипное, но бессмысленное повторяющееся поведение (Wass, 2011).

​

Это новое исследование показывает, что неоднородность поведений и проблемы с обучаемостью, которые мы наблюдаем у учеников с аутизмом, не столь различны, сколь уникальны. Специфические повторяющиеся поведения, которые мы наблюдаем, хотя и отличаются у разных детей, вероятно все же представляют одну и ту же основную проблему: длинные интегративные магистрали, необходимые для обучения, усеяны короткими круговыми развязками без съездов. Понимая это таким образом, можно понять, почему ученик может овладеть определенным навыком, например, устным чтением, но не сможет использовать это умение интегрированным способом, чтобы научиться чему-нибудь новому. Предположим, другой ученик умеет быстро и безо всяких усилий считать, но при этом ему не даются алгебра и геометрия. Человек с аутизмом может стать исключительно искусным в определенном навыке, потому что без интеграции он будет использовать исключительно его, снова и снова.

​

Хотя это новое исследование интересно и полезно для понимания учеников с РАС, оно порождает новые вопросы о том, как эти знания применять в обучении. Что конкретно может сделать педагог, чтобы дать возможность этим детям прогрессировать в школе? Ответ на этот вопрос существует и происходит из другой ветви нейронауки.

​

Пластичность мозга

Исследователи сошлись на том, что даже у взрослых, человеческий мозг исключительно податлив. Тот факт, что каждый из нас, даже будучи зрелым взрослым, может подучиться и стать достаточно опытным в иностранном языке или в новом виде спорта, например, в гольфе, показывает, насколько гибок наш мозг в изучении новых навыков. Эта присущая ему податливость — неврологи называют ее пластичностью — то, что в первую очередь позволяет педагогам учить нас в первую очередь. С точки зрения нейронауки, обучение формирует человеческий мозг очень специфическим образом и это зависит от того, чему учат.

​

Итак, чем же ученик с аутизмом отличается от обычного ученика? У большинства детей первые четыре или пять лет жизни мозг создаёт систему «нейронных магистралей», которые будут поддерживать грамотность и умение считать. Причина того, что дети во всем мире начинают формальное образование в возрасте около пяти лет, заключается в том, что это именно тот возраст, когда длинные взаимосвязанные нейронные пути мозга достигают уровня, поддерживающего чтение и математику. По словам Васса и других, теперь выясняется, что к тому времени, когда ученик с РАС поступает в школу, некоторые или большая часть его «магистралей» остаются недоразвитыми, поэтому их мозг обходит входящую информацию. Традиционные подходы к образованию просто не работают, потому что информация не может быть адекватно обработана.

Тем не менее, интервенции, которые стимулируют развитие этих длинных интерактивных волоконных трактов, подают большие надежды.

​

​

Существуют два направления исследований, изучающих интервенции, направленные на более типичное развитие мозга у детей с РАС.

​

Один из подходов, изучаемый в Калифорнийском Университете в Дейвисе, в Институте MIND (the University of California, Davis, MIND Institute), заключается в том, чтобы выявить детей, подверженных риску аутизма в раннем возрасте и предоставить родителям способы взаимодействия с ними, необходимые для стимуляции развития длинных интерактивных волоконных трактов. У родителей есть естественная склонность делать то, что нравится детям и избегать занятий, которые ребенок не любит. Например, малыш, который подвержен риску РАС, может предпочитать компьютерные игры кубикам или поезда плюшевым кроликам. Тот же самый малыш может не любить, когда ему читают или когда его обнимают. Тем не менее, как утверждается в теории кортикальной непроводимости, это те самые вещи, которые необходимы для строительства более длинных интегративных нейронных путей. Обучая родителей тому, как поощрять деятельность, к которой ребенок не стремится, но которая ему необходима, исследователи надеются, что эти дети из группы риска будут развиваться более типичным образом. Если это исследование будет признано действенным, оно может оказать мощное воздействие на подходы к ранней интервенции.

​

Второе направление нейронауки для интервенции было разработано для детей школьного возраста. В течение последних 15 лет или около того, неврологи из Калифорнийского университета в Сан-Франциско (University of California, San Francisco) разрабатывали игровые упражнения, специально для развития длинных волоконных трактов левого полушария, необходимых для языковых навыков, чтения и математики (Merzenich et al., 1996). Набор из 11 программ, которые они разработали, — семейство продуктов FAST FORWORD®, которые разработаны Scientific Learning Corp., — систематически нацеливаются на эти конкретные пути, при этом используя методы, развлекающие ребенка в процессе обучения. (Автор статьи является сотрудником Scientific Learning Corp.)

 

Многие из заданий аналогичны тем, что традиционно используют логопеды для развития устной и письменной речи или и дефектологи, специализирующиеся на коррекции нарушений речевого развития, расстройствах обучения и внимания, нарушениях слуховой обработки. Но программы методики FAST FORWORD также включают в себя уникальные упражнения со стимуляцией речи, акустически улучшенной для соответствия перцептивным потребностям детей с нарушениями слухового восприятия (НСВ). Кроме того, все упражнения выполняются на компьютере, что очень притягательно для детей с РАС.

 

Во время первоначального тестирования первой неврологической интервенции в 1997 году, почти 500 детей по всей стране (США) провели занятия по методике FAST FORWORD. Результаты были поразительными. Средний прирост языковых навыков у детей, достигнутый всего лишь за несколько недель занятий, в большинстве случаев дал рост навыков, эквивалентный полутора годам обучения. Среди детей, которые участвовали в опыте, были несколько человек, у которых был диагноз РАС. Удивительно, но эти дети достигли почти таких же впечатляющих успехов, несмотря на то, что ранее учеба давалась им с трудом.

​

Результаты

Несколько лет спустя Мельцер и Поглич (Melzer and Poglitsch (1999)) опросили 34 специалиста, которые применяли программу Language методики FAST FORWORD у 100 детей с РАС по всей стране. Они сообщили о следующих изменениях: